Lis
Несколько дней назад мы встретились с подругой в кафе. Вчера она попросила меня сбросить ей мои старые рисунки, те, что 2004-2006-ых годов. Я всегда немного потешалась над её любовью к моему сомнительному творчеству того времени, привычно принимая это за ностальгию, привязанность к воспоминаниям об объекте, а не объекту самому по себе. Но вчера N сказала: "Куда ушла эта экспрессия?". Я посмотрела ещё раз на рисунки ручкой из тетрадей, любовно вырисованные, и карандашные наброски из блакнота, который вела тщательнее дневника, и я могу сказать с точностью, как, где и при каких обстоятельствах рисовала почти каждый из них. Большую часть - на уроках английского, я слушала тогда The Rasmts, меня ругали за безделье и лень, а я сидела и беззаботно продолжала рисовать. Есть несколько с пар по истории и МХО, хотя там я рисовала редко, в основном записывала и слушала. С алгебры много, но все они быстрые, неаккуратные, на линованных листах. Куда ушла любовь к рисованию, ответила я. В это мне не верится так же, как в четырнадцать не верилось, что я могу стать коммерческим художником, рисовать за деньги, а не "по вдохновению", я никуда не выкладывала те свои рисунки, они действительно технически очень плохи, но N видит главное, что в них есть и чего теперь нет во мне. С возрастом я стала такой вдумчивой, степенной, медлительной, и я даже не обращаю внимания на количество прагматизма, с которым подхожу почти к любому предмету. Я часто задавалась вопросом, почему люди с годами становятся способны на дурные поступки, неужто в детстве они ни разу не пообещали себе не делать так, как в з р о с л ы е , не испытывали искренней глубинной неприязни к лицемерию, жадности, похоти, зависти, лживости? Но, повзрослев, я поняла, что люди, даже склонные к рефлексии, как я сама, живут только сегодняшними желаниями, не сравнивая их с тем, к чему стремились раньше; они - самое осязаемое, самое сильное, самое большое, что есть, даже если раньше было больше. И это совершенно не поддаётся стороннему контролю. Я смотрела на писателей, которые стали писать плохие книги, на режиссёров, которые стали снимать плохие фильмы, и думала, боже, взгляните на себя, чем вы стали, сравните с прошлыми собой, вернитесь к исходной точке и попробуйте ещё раз, никак нельзя деградировать со временем, только становиться лучше!.. Но теперь я понимаю. Мне всё равно, что я любила раньше, что мне было интересно, сейчас я люблю другое, и оно, будь лучше или хуже прошлого, для меня приоритетнее лишь потому, что важно в данный момент.

Историк на паре когда-то говорил, что нашему поколению привиты ложные идеалы. Что такое этот успех, к которому все должны стремиться, вопрошал он. Моя мать пережила революцию и обе войны, всю жизнь проработав учительницей, и она была очень счастливым человеком, говорил преподователь. Я всегда искала оправдание в том, что если создам что-то хорошее, то с радостью позволю другим лицезреть плоды своих трудов, нежели спрячу в стол, вот зачем они нужны, успех, слава, деньги, известность: чтобы как можно больше людей смогли получить удовольствие от того, что ты способен дать человечеству.

Но на самом деле, так ли я счастлива?.. Счастливее ли я четырнадцатилетней себя, самозабвенно рисовавшей на уроках, чтобы никогда не показать никому своих рисунков, счастливее ли я матери учителя, пережившей революцию и две войны? Я не знаю. Я не уверена.